От автора
Ставропольский край богат археологическими памятниками. В последние годы изучение их весьма расширилось соответственно развитию советской археологической науки, росту археологических исследований на территории нашей страны, и в том числе на Северном Кавказе.
Автор ставит своей задачей кратко, в определенной последовательности ознакомить читателей с некоторыми, наиболее важными археологическими памятниками Ставрополья и тем самым пробудить интерес к далекому прошлому своего края. Краеведческие материалы имеют большое познавательное и воспитательное значение. Однако в школьной работе они используются еще в малой степени, так как вопросы истории Ставрополья слабо освещены в литературе, еще в большей степени это касается археологических памятников нашего края. Автор надеется, что излагаемые сведения будут полезны преподавателям истории в средней школе, а также студентам историко-филологических факультетов педагогических институтов и школьникам старших классов.
В книге отмечаются далеко не все известные и исследованные в настоящее время памятники материальной культуры, а только наиболее характерные для той или иной эпохи. Иногда упоминаются памятники, расположенные за административными границами края (Ильская стоянка, Майкопский курган), в тех случаях, когда для той или иной эпохи на территории края еще не исследованы характерные памятники древней истории.
Изложение фактов местной истории дается на фоне общей истории нашей Родины, так как только в таком аспекте они могут быть правильно поняты. Автор стремился сделать изложение доступным для более широкого круга читателей, поэтому по возможности избегал специальных терминов и слишком дробного хронологического деления.
Книга не ставит задачей выяснить вопросы происхождения и истории отдельных народов, населяющих в настоящее время территорию Ставропольского края, в частности Карачаево-Черкесии. Этим вопросам посвящены специальные печатные работы, и, кроме того, готовится издание по истории народов Карачаево-Черкесии.
Автор приносит глубокую благодарность за ценные указания по подготовке данной работы к печати доценту В.Г. Гниловскому, своим коллегам по кафедре истории Ставропольского педагогического института профессору В.А. Романовскому, доценту А.П. Чевелеву, М.П. Заикину, Н.В. Василенко, Л.Н. Савельевой и научному сотруднику Адыгейского научно-исследовательского института П.А. Дитлеру.
Введение. В поисках памятников глубокой старины
Захватив с собой компас и рулетку, блокнот и несколько карандашей, кусок черного хлеба и два помидора, направляюсь по улицам спящего города к Кубани. Солнце еще не всходило. Изредка набегает легкий ветерок, неся с собою прохладу. Сады и деревья встречают меня свежей, яркой зеленью. Противоположный берег реки скрыт в утреннем тумане.
Шагается легко и бодро. Приятно размяться после сна на жестком полу с походным рюкзаком под головой, наполненным черепками древней глиняной посуды, обломками каменных орудий и прочим «археологическим пухом». Улица стала делать зигзаги, спускаясь по косогору в речную долину. Потянуло холодком и сыростью. Воздух наполнился мелодичным шумом быстрой реки. А вот и мост. Останавливаюсь посмотреть, как бурлит и пенится вода.
Крутой левый берег реки весь усеян гравием и булыжником. Набитые многими днями ходьбы, ноги остро его чувствуют сквозь подошву обуви. Из-за сырта с горбатыми силуэтами всхолмлений выплывает малиновое солнце. Небо из мутно-сероватого становится синим и чистым. «День будет жарким», — подумалось. Дорога повернула влево. Невдалеке показался хутор. Окруженные пустой зеленью садов, небольшие белые домики длинной цепью тянутся вдоль берега Кубани. Кое-где из калиток выбегают женщины с коромыслами на плечах. В глубине двора, у телег и сараев, копошатся старики.
На скамеечке, у низкого плетневого заборчика, над которым повисли отягченные розовато-желтыми абрикосами ветви, сидит старик. На голове меховая шапка, лицо наполовину скрыто седой бородой. В руках обрывок старой веревки и молоток. Подхожу, здороваюсь. Завязывается разговор.
— Вы здешний, дедушка? — спрашиваю.
— А то какой же! Знамо, здешний. И родился тут и вот скоро умирать буду опять же тут.
— Места-то свои, видно, хорошо знаете?
— Какие такие места?
— Поля, степь, окрестности.
— Как не знать! Исхожены не раз и не два.
— А не случалось ли Вам находить тут что-нибудь древнее. Какое-нибудь старинное оружие, стрелы, например?
— Да сразу так и не припомнишь. Може, и находилось, да все разве упомнишь? Вот перед войной как-то дети нашли где-то молоточек такой, из камня. Такой чудной, с дырочкой. А поверху отглажен. Рылись где-то в берегу и нашли. От них ведь не упрячешь ничего.
За этим случаем последовали воспоминания и о других находках то в береге реки, то в степи.
— А вот ты скажи. Вон видишь там курганы?— старик встал, отвел меня несколько в сторону и указал пальцем на группу курганов, что маячили на сырту вдали за селом.— Так вот, когда я еще был мальчонком, так копали их. Ну, нашли будто коня с серебряной сбруей, а на коне сидит человек, весь в золоте.
— Куда же дели коня и человека?
— Да говорили, что ушло это все в землю. Мужики стали браниться между собой, ну, известно, матерная брань, а конь-то и ушел в землю.
— А седок куда делся?
— И седок с ним ушел.
— Вы сами видели коня?
— Не, я не видел. Ну, я мальчонком еще был.
Старик снова подошел к скамеечке и грузно опустился на нее.
— А в тех курганах, если покопать, что-нибудь да есть,— сказал он и испытующе посмотрел на меня.
— Говорят, князья тут какие-то жили в старину, так зарыли там много добра.
— В каком же месте жили князья?
— Да где-то тут, говорят, може, и где наш хутор.
У одного старика, помер он давно, была запись такая,
где этот клад зарыт. На синей бумаге написано.
— Где же теперь эта запись?
— Да затерялась. А запись сам видел. Синяя такая бумага, толстая. Ткнешь перстом, а она лущит. Да, там много добра.
— А нет ли по берегу таких мест, где бы встречалась битая посуда, не наша, а старинная, камни всякие, зола?
— Кто знает. Може, и есть, да ведь это ни к чему.
— Пройду я, дедушка, до тех курганов вот так, напрямик? — спрашиваю я, показывая рукой по прямому направлению к курганам.
— Прямо ворона летает, да никогда дома не бывает. Ты вот иди-ка сюда, где я тебе укажу.
Выслушав подробные объяснения, как вернее пройти до курганов, поблагодарив старика и простившись с ним, свернула я в указанном мне направлении. Солнце уже поднялось довольно высоко и начинало пригревать спину. Внизу, под крутыми обрывами, шумела Кубань.
Вдруг глаз уловил вдали какой-то подъем поверхности берега в сторону реки, а на некотором расстоянии от него какая-то зеленоватая, плохо еще различимая полоса. Не ров ли? Ускоряю шаги. Надежда, что первые впечатления меня не обманули, придает силы. Зеленая полоса все отчетливее и отчетливее принимает форму правильного дутообразного рва с мягкими, сглаженными временем склонами. Ров порос травой, зеленеющей на фоне сухой, выжженной солнцем степи. А вдали от берега — и второй ров. Это, вероятно, городище. Необходимо зайти и осмотреть местность внимательно. По опыту знаю, что на пути моем к городищу должен быть овраг. Между оврагами обычно располагались в наших местах городища.
Подхожу ближе и прямо перед собой действительно вижу огромный овраг. Далеко протянулся он от берега реки в степь. Вершина его теряется в подъемах сырта. Склоны густо поросли кустарником. Местами обнажаются серовато-синие мергеля, местами среди кустов мелькает тропинка. По дну, усеянному голышами и галькой, пробегает маленький, как будто только что родившийся ручеек. На противоположной стороне, выше линии зеленой листвы, белеют под солнцем глинистые обнажение грунта. Под дерновым слоем ярко вырисовывается темная золистая полоса. Кое-где на светло-желтом фоне глины заметны силуэты глубоких ям, наполненных золой и сажей.
Несомненно, что это городище — остатки древнего укрепленного поселения.
Как туда перебраться? Перелезть через овраг - слишком глубок он, склоны слишком круты, да и заросли сильно кустарником.
Минут двадцать пришлось идти, пока оказалось возможным без труда перебраться через овраг, Вот, наконец, и городище. Широко разместилось оно по берегу реки между двумя оврагами. Со стороны поля его отделяет искусственный ров, неглубокий, сильно заплывший от времени. Ближе к берегу, на расстоянии метров двадцати от первого, - второй ров, значительно более глубокий. Так же как и первый, изогнувшись по площади городища, проходит он от одного оврага до другого. Площадь городища велика. Главнейшая часть возвышается над самым обрывом, у реки. Она тоже обнесена глубоким рвом. От нее сохраняется только небольшой кусок, Весь основной массив отделился далеко в сторону Кубани, огромными трещинами разрезался на несколько продольных частей. В изломах и трещинах поверхностных слоев та же золисто-черная полоса с полуистлевшими костями животных, с черепками глиняной посуды, осколками каменных орудий. Все Ню осыпается по обнаженным склонам трещин и изломов, придавая им золисто-серую окраску. На свежеоторванном от основного массива крупном участке ярко обрисовались остатки жилища, как бы разрезанного пополам. Крупные камни-голыши, служившие основанием зданию, в центре — очаг, сложенный из камней. Тонкая прослойка глины, которой был смазан пол жилища. Все пространство заполнено землей, перемешанной с мусором жилья.
Осторожно спускаюсь по обрыву метра на два Виз и вижу в откосе вторую половину того же здания. Показались обломки от глиняной посуды. Тут же ,еле удерживаясь на крутом склоне, с жадностью рассматриваю черепки, очищая их от золы и сажи. и какого времени посуда? Какому народу принадлежало городище? Характерна гончарная техника, характерны формы посуды, характерен узор In поверхности сосуда. Это аланы в эпоху раннего Средневековья. Значит, приблизительно тысячу лет тому назад на этом месте располагалось укрепление поселение. Остатки его, спрятанные теперь под дерном, так безжалостно разрушает река. Взгляну и вниз. Над руслом Кубани громоздились холмы, та задернованные. Это давно оторванные участки коренного берега, изломанные и разрушенные, успевшие уже задерноваться. Над ними высятся такие же, позднее оторванные массивы.
Вновь поднимаюсь на городище, много раз пробегаю по всей площади, обнесенной рвами. Замеряю, черчу, зарисовываю. Внимательно всматриваюсь в каждый бугорок на поверхности, в каждую ямку, вырытую сусликами. Замечаю всхолмления круглой формы - следы когда-то стоявших здесь
жилищ. В беспорядке разбросаны они по площади
городища. Стараюсь представить себе это место в те
далекие времена.
Там и сям стояли небольшие домики. Стены из плетня, обмазанного глиной. Крыша земляная. В ней отверстие для вытяжки дыма из очага. Строения больших размеров, из камня имелись только в главной части, за третьим рвом, над самым берегом реки. По внутренней стороне этого рва сверкала под солнцем каменная ограда. В ней — каменные башенки с постоянным «дозором». Дозор был необходим в эпоху слагающегося феодализма с частыми междоусобными стычками. Необходим он был и для охраны стад - главного богатства населения и главной приманки для вражеских налетов.
Кубань не делилась еще на эти мелкие рукава, а несла свои шумные воды одним мощным руслом.
От городища к ней вели тропы и спуски.
На другой стороне северного оврага, в откосе, под дерном вижу золисто-темную полосу. Иду туда.
Свободно и широко раскинулось оно в степи, на том же берегу Кубани. Оборонительных сооружений
никаких не сохранилось. Видно, их и не было здесь. в Жителям поселка, вероятно, нечего было оборонять. Имущественное положение их было незавидным. Значительную долю добытых тяжким трудом продуктов приходилось отдавать владетелю, жившему усадьбе за глубокими рвами и прочными стенами. В страшное время вражеских нападений население могло укрываться за теми же стенами усадьбы — городища. А их жилища — полуземлянки, с бедной «затейливой утварью, — не могли возбуждать большой корысти у врага. Если же и сжигались они дотла во время нападений, то возобновить их плетневые стены и камышовые крыши не составляло большого труда.
Километрах в двух на запад от городища четко вырисовывались полукруглые контуры курганов. В центре возвышались две крупные насыпи. Вокруг них в беспорядке разместились мелкие курганчики. Над ними в безоблачном небе, распластав крылья, парил ястреб. Уже издали были заметны седловидные впадины на вершинах крупных курганов — следы давнишних ограблений. Все насыпи, кроме самых незначительных, оказались уже раскопанными. Раскопы маленькие, узкие, хищнические.
В течение ряда веков эти и им подобные курганы тревожили воображение своей таинственностью. О них слагались легенды и сказки, в которых говорилось о несметных богатствах, о бесчисленных кладах, зарытых в них. И поэтому раскапывали курганы во все времена. Искали клады. Одни искали «коня с серебряной сбруей», а на нем «всадника в золоте», другие искали «бочки с золотом и серебром», третьи — «золотое оружие». Никто, конечно, кладов таких в курганах не находил. А между тем самое ценное, что в них хранилось, — могилы древних жителей — разрушалось этими хищническими раскопками, и, таким образом, погибал ценный исторический памятник.
Вдали на горизонте, по гребню сырта, длинной цепью тянулись остроконечные вершины других курганов. Время и силы природы не успели еще испортить их первоначальной формы. Аккуратные, нерасплывшиеся, стояли они, напоминая собою сахарную голову.
Сооружались они всегда на открытых сыртах, чтобы насыпь можно было видеть за десятки километров, чтобы в течение веков указывали они будущим поколениям место погребения их далекого предка. Таким образом вечно жила бы о нем память в народе.
Сделав описание и замеры курганов и сняв план всей курганной группы, отправилась я в обратный путь. День клонился к концу. Солнце уже не жгло, а только грело. С запада поплыли легкие облака. Дорога шла полем. Воздух был полон запаха зрелой пшеницы. Впереди за темной зеленью садов виднелся Черкесск.
Много, очень много подобных походов пришлось сделать археологам, чтобы найти, осмотреть, исследовать памятники, о которых ниже пойдет речь.
Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет / Под ред. проф. В.А.Шаповалова, проф. К.Э.Штайн. — Ставрополь: Издательство Ставропольского государственного университета, 2007. — 1344 с. |
