В этиологии многих болезненных форм имеет несомненное значение быт отдельных слоев населения, образ жизни, пища, одежда, жилище в связи с материальным благосостоянием, умственным развитием и т.п. В этой главе я укажу на те момента из образа жизни населения, которые прямо или косвенно влияют на заболевание, не касаясь многих сторон весьма интересных в этнографическом, но не в медицинском отношении.
Мещанство, населяющее окраины города, в бытовой стороне не представляет ничего особенного, выдающегося, оно таково, как и повсеместно в России; впрочем, по жизненным условиям и материальному благосостоянию можно выделить несколько категорий. Первая категория мещан — новые выходцы из сел Ставропольской и других губерний России — отличается от крестьян, кроме звания, еще большею бедностью; оно и понятно, ибо новые переселенцы встречают много неблагоприятных условий при начале устройства своей жизненной обстановки: неимение собственной земли, сравнительно высокая арендная плата городских угодий, дороговизна жизненных продуктов — все это заставляет новых выходцев нанимать у других, давно переселившихся мещан, грязные, сырые и темные углы, в которых помещается нередко семья, состоящая из 4-6 душ. Конечно, плохая наемная квартира, пища, одежда - все располагает к целому ряду заболеваний, о которых скажем в главе о болезненности. С течением времени переселенец оперяется мало-помалу, арендует в городе землю, строит себе убогую хату (нередко и землянку), начинает, по примеру соседей, заниматься огородничеством и мелкой торговлей; но все-таки много лет он не имеет возможности устроить свою жизненную обстановку так, чтобы хотя отчасти удовлетворить основным нуждам семьи. В итоге, как бы ни улучшалась обстановка переселенца, он прежде всего русский крестьянин, и потому нередко и до конца жизни ему не чуждо многое, составляющее неотъемлемую принадлежность простолюдина: теснота и грязь в хате с убийственно затхлым воздухом в зимнее время, нецелесообразная пища, плохой уход за детьми, суеверия, умственное убожество и т. д.
И в нравственном отношении такой преобразованный городской крестьянин значительно хуже сельского: если в сельском быту крестьянина сдерживают от проявления тех или других дурных наклонностей общество, старики, круговая порука и общинное землевладение, то в среде городской мещанин является совершенно свободной и самостоятельной личностью.
Немногим лучше жизненная обстановка мещан другой категории, отставных солдат, приписавшихся к сословию мещан. Эта часть городского населения составляет что-то неопределенное и промежуточное: «От мужиков отстали и к барам не пристали».
Одежда этих двух категорий мещан не отличается от обыкновенной крестьянской: холщовое белье (сменяемое чуть не в годовые праздники), поддевка, армяк, тулуп и полушубок — все это различных качеств, смотря по относительному материальному благосостоянию.
О жилищах их я сказал ранее. Некоторые занимаются, кроме огородничества, хлебопашества и мелкой торговли, еще отхожим промыслом. С наступлением весны и лета уходят на заработки в соседние села и станицы, хотя этот контингент рабочих, в особенности из отставных солдат, весьма плохой.
Воспитание детей в мещанской среде — самое плачевное, вырабатывающее, кроме нравственных и умственных калек, хилое и чахлое поколение. С первых дней ребенка встречает самая неприветливая обстановка, целый ряд недостатков в пище, одежде, обуви и жилищах, и я сказал уже, что более 2/3 родившихся детей погибает в раннем детстве благодаря плохой аккомодации организма дитяти к этим жизненным неблагоприятным условиям.
С 10-ти лет ребенка отдают для обучения в какую-либо мастерскую (редко в школу), и в этих мастерских протекают детские и юношеские годы ребенка, точно в каком-то заточении: теснота, сырость и нечистота от скученности мальчиков в мастерских, малопитательная пища при непосильной работе, связанной с побоями и пытками, составляющими чуть ли не ежедневную принадлежность обучения какому-либо мастерству — все это составляет тяжелую школу, и в то же время как бы пробу здоровья мещанского дитяти. Многие дети, конечно, не выносят этого систематического нарушения всех правил гигиены и диететики и рано становятся жертвами изнурительных или простудных болезней, а иногда и тяжелых хирургических заболеваний вследствие нанесенных побоев хозяевами. Выдержавшие однако эту 6—8-летнюю пытку ученики переходят в разряд подмастерьев и через несколько лет, за малыми исключениями, сами становятся хозяевами-инквизиторами, т.е. нисколько не стараются об улучшении быта своих учеников, что казалось бы необходимым, лично испытав все тяжести ученической жизни в мастерских; стереотипность проглядывает всюду, и не хотят нисколько изменять порядка, веками установленного. Много лет существуют всевозможные мастерские в русских городах, много писали и говорили в литературе о злоупотреблениях во всех отношениях хозяевами этих мастерских, но до сих пор зло не раскрыто в разнообразных его проявлениях и для улучшения быта учеников очень мало сделано; только изредка случай явного нарушения здоровья чисто острым и хирургическим путем, как выдающееся зло, выплывает наружу и преследуется законом; а постепенное подтачивание здоровья учащихся плохими помещениями мастерских, непитательной пищей и т.д. редко когда доходит до правосудия, администрации, общества. Это тем парадоксальнее, что другие всякого рода филантропические общества, например, покровительства животных, приобретают все более широкие размеры.
Мещане 3-й категории — потомки основателей города и давно переселившихся — составляют, действительно, класс горожан в тесном смысле слова. Дома этих мещан уже более подходят к типу городских построек: две-три комнаты с приличной к тому обстановкой, носящей характер уютности и даже комфортабельности. И в одежде этого разряда мещан проглядывает стремление к щегольству: у мужчин сюртук с неизменной ярко-полосатой жилеткой, у женщин — шерстяное и шелковое платье; верхние зимние платья — меховые шубы и шубки, непременно крытые. Об этом классе мещанства не стоит долго распространяться, ибо относительно хорошая гигиеническая обстановка их не вызывает особой болезненности, свойственной именно образу жизни.
Перейдем к другим сословиям горожан. Я не буду распространяться об образе жизни чиновников, получающих сравнительно хорошее содержание, имеющих богатую обстановку и сытный стол, также о духовенстве, военных, не потому, что врачу-гигиенисту не было бы на чем остановить свое внимание в этих слоях общества и что их жизнь не оставляет ничего желать лучшего в гигиеническом смысле, нет, но потому, что все это известно, сходно с другими городами России и не раз уже описано и в литературе, и в науке, хотя, конечно, из ставропольского быта многие факты можно было бы и более пояснить...
Поговорим об образе жизни бедных чиновников, канцеляристов, которые наполняют все наши правления, управления, канцелярии, суды, палаты и т.д., они составляют массу служащих и считаются чиновниками-пролетариями в полном смысле слова: большинство из них получает содержания от 10 и не более 25 руб. в месяц. В тяжелом, усидчивом, хотя и механическом труде (от 9 до 2—3-х часов дня) при согбенном положении тела, иногда в сырых, холодных, тесных и полутемных зданиях проходит утро канцеляриста; выходя из канцелярии, он отправляется домой, иногда в ненадежной обуви, в далекие закоулки города и, не подкрепляемый сытной пищей, проводит вечер опять в переписывании бумаг, встречая наступающее утро следующего дня с таким же малым запасом сил, как и вчера. И тянутся бесцветно дни в этой нужде безысходной, сырости, холоде и голоде, не видя впереди ничего отрадного в смысле улучшения быта, если не говорить о неопределенной надежде награды в случае остатка в концу года канцелярских сумм да отдаленной мечте о возможности дослужиться до пенсии. «Вот дослужусь до пенсии», — утешает он себя, хотя прекрасно знает, что 8—10-рублевая пенсия его семью не обеспечит и он опять на старости лет должен тянуть ту же лямку, в которую впрягается нередко с 13—14 лет. Небольшое содержание не позволяет канцеляристу доставать себе хороший обед, теплую одежду и обстановку, пользоваться удовольствиями и развлечениями (клуб, библиотека, театр), и он нередко прибегает к искусственному, более дешевому веселию — начинает пить. Замеченные в этом многие теряют место службы и идут «с сумой по миру». Другие торопятся жениться, «женюсь, будет веселее, удобнее и экономнее...». Вот женился он, пошла куча детей, вечно голых, голодных и больных, нужда дает себя знать сильнее, и многие стараются заглушить эту неудавшуюся перспективу веселой семейной жизни вином. Не дай бог, надолго расхворается канцелярист: лишается службы, припасти-то на черный день не из чего было, дети голодны, не говоря уже о воспитании их. Позовет врача, но где взять лекарства, а ничтожное жалованье едва хватает на пропитание, болезнь же, может быть, «и так пройдет»; поэтому-то между ними часто встречаются хронические ревматизмы, чахотка, у детей упорные катары кишок, страдание глаз, легких; редкую жену бедного чиновника можно встретить без расстройств в половой сфере.
Необеспеченный кусок хлеба заставляет многих канцеляристов искать занятий на стороне: и сидит бедняга опять вечер и ночь, надрывая грудь, где-нибудь до зари, дабы заработать лишние гроши, а там, где это возможно, ищет и косвенных доходов; таких доходов в настоящее время при правильной организации административной деятельности во всей губернии почти нет, и вот почему чиновники, в прежнее время наживавшие капиталы, дома, имения, теперь бедствуют, голодают, болеют и преждевременно умирают.
Советы врача об улучшении гигиенической обстановки бесцельны, смешны, не врачу нужно подать им первую помощь, а обществу и администрации, которая уже давно обратила свое должное внимание, и новые штаты с увеличением содержания — вопрос дня.
Живут эти чиновники в Подгорной, по Ташле, Мутнянке, большею частью в холодных, сырых и темных квартирах, отапливаемых железными или чугунными печами; обед редко состоит из двух блюд.
О купцах, имеющих обеспеченное состояние, скажу немного. Некоторые купцы, несмотря на свое богатство, живут так же, как жили до приобретения этого богатства, которое многим хотя и доставалось относительно легко, но они помнят то время, когда с трудом добывалась копейка, дорожат ею, и потому гигиеническая обстановка их мало отличается от обстановки мещан: дом, роскошно меблированный, часто ничем не занят и только открывается в воскресные или праздничные дни с появлением гостей, обыкновенно же они живут в нижнем этаже, большею частью сыром. Пища, сравнительно с состоянием, хотя не роскошная и без соблюдения основных правил кулинарного искусства, но здоровая; за столом, кроме постных дней, всегда подается мясо, рыба и вообще довольно питательные вещества. Кухарка, хотя и имеется, но чаще готовит сама хозяйка и невестки: и нужно видеть томление хозяйки или недовольство хозяина, когда первая не имеет возможности (вследствие родов, болезни) быть постоянно в кухне; вот чем, мне кажется, отчасти объясняется частота заболеваний женскими болезнями среди этого сословия: по окончании родов она через четыре-пять дней встает с постели и отправляется, обыкновенно через двор, в кухню, подвергаясь всем превратностям погоды. Двух купчих, страдающих parametritide в 1879 г., я никак не мог убедить временно оставить это хождение в кухню и таскание горшков, чугунов, стирку белья; обыкновенный ответ: «мы привычны, без работы хуже разболеешься, да и хозяин будет недоволен». Армянская часть купечества живет относительно лучше: тут женщина мало работает, более обращает внимание на свое здоровье, доходя иногда до мнительности и ипохондрии; пища здоровая, квартиры большею частью хорошие. Женщины бедного класса армянского населения (бедных вообще очень немного) избавлены от тяжелых работ, многие занимаются шитьем, торговлею, и чаще всего ничего не делают.
Что касается еврейской части населения, то она вообще очень бедна, живет в весьма тесных, грязных помещениях в Подгорной, в группе Шатского и на Еврейской улице. Плохая пища, сырая квартира, теснота с убийственно тяжелым и затхлым воздухом, бедность — все это располагает их к большой заболеваемости и смертности. Ведут они тесную, замкнутую в своей, исключительно еврейской среде, жизнь. Обычаи их общеизвестны, упомяну только об одном, весьма вредном в смысле распространения эпидемических болезней: по смерти все вещи умершего от какой бы то ни было болезни раздаются бедным евреям знакомым, и этим путем распространяли дифтеритную заразу в 1877—1880 г., источник занесения которой почти всегда можно было доказать у евреев. Этот обычай, впрочем, практикуется у всех, кажется, евреев в России; по крайней мере, в Москве, Кутаиси и Тифлисе я постоянно наблюдал подобные примеры. Католическая и лютеранская часть населения весьма немногочисленна, большею частью состоятельна, живет и выполняет все правила гигиены и диететики с немецкой аккуратностью. То же нужно сказать о небольшой группе старообрядцев, живущих в 1-й части города; чистотой в комнатах, удобной и комфортабельной обстановкой с здоровым и сытным столом они резко отличаются от своих соседей — православной братии. Хотя староверы живут в местности низменной, болотистой, с зараженной почвой, водой и воздухом, соседством заводов, однако между ними редко наблюдаются заболевания эпидемическими болезнями — так велика сила материального благосостояния и хорошей гигиенической обстановки жителей! Бедных между ними нет, нравственность безукоризненна, проституции и сифилиса не встречается, потребление спиртных напитков незначительно; социальное положение женщины лучше, от тяжелых полевых работ, в особенности во время беременности, она избавлена; народ развитой и грамотный.
Под именем грузин в Ставрополе чаще известны армяне, прибывшие сюда из Телави и Тифлиса и занимающиеся торговлей кахетинским вином. Эта часть населения, несмотря на свое относительное богатство, живет плохо и единственно, что у грузин в изобилии — это кахетинское вино. Живут они или в тех же подвалах, где темнота и сырость круглый год весьма значительны, или нанимают плохие комнаты для семейства около подвалов же. Главный контингент заболеваний между ними острый сочленовный ревматизм, находящийся отчасти в связи с жилищами.
В таких же сырых, темных, грязных подвалах живут персияне, торгующие фруктами.
Преступления. Статистика преступлении, выражая собой состояние нравственности, умственного развития и материального благосостояния населения, составляет один из важных отделов социальной науки. К сожалению, отдел этот наиболее беден цифрами, ибо, например, ведомости прокурорского надзора, прилагаемые ежегодно к Всеподданнейшему отчету о числе и роде преступлений и осужденных, выражают скорее размеры деятельности окружного суда, чем действительный коэффициент текущей преступности населения. Много преступлений, где виновные не открыты, конечно, не вносятся в число дел, решенных окружным судом, и, следовательно, de facto совершенные преступления, характеризующие направление злой воли населения известной местности, ускользают от официальной статистики. Я уже не говорю о том, что в этих ведомостях помещаются только дела решенные, а потому дело о преступлении, напр., совершенное к 1872 г., как решенное в 1875 г., помещается в этом отчетном году. Если к сказанному прибавить то обстоятельство, что масса дел, где нарушается «чужое право», имеющих тоже характер преступлений, оканчивается миром и, стало быть, остается неизвестными прокурорскому надзору, мы легко поймем, что вышесказанная статистика преступлений дает весьма ограниченное понятие об общественной нравственности.
Число заключенных арестантов в местной тюрьме тоже не может характеризовать преступные наклонности горожан, ибо, во-1-х, в тюрьму попадают арестанты со всех концов губернии, и, во-2-х, туда заключается небольшое число из всех преступников, а не заключенные под стражу ускользают от тюремной статистики.
Для пополнения этого существенного пробела я воспользовался настольными книгами всех городских судебных следователей87 — книгами, в которые вносятся все преступления данного участка, конечно, те, которые становятся известными. Правда, производство следствий по многим делам, внесенным в эти реестры, прекращено за неотысканием виновных; но, мне кажется, для характеристики нравственности населения решительно все равно, совершил ли преступление тот или другой из городских жителей; факт в том, что преступление совершено, злая воля выразилась и дала повод возникнуть следствию.
В этой таблице приведено число совершенных преступлений в г. Ставрополе с 1872 по 1879 г. Мы видим, что всех преступлений за 8 лет было 3576 или среднее в год 447; т.е. одно преступление приходится (среднее за 8 лет) на 75 чел. населения. Такое отношение доказывает, что число преступлений в Ставрополе вообще весьма сильно, имея в виду, что, например, в Берлине одно преступление приходится на 357 жителей, в Лондоне — одно на 432, в Париже — на 2180.
Отдельно по годам наибольшее число преступлений было в 1872 году, и потом число преступлений уменьшается до 1877 г.; в 1878 и 1879 году опять увеличивается, хотя и немного. По свидетельству судебных следователей, число преступлений постоянно возрастало с 1868 г. по 1872 г., что, конечно, зависело от введения в губернию реформ и новых судебных учреждений и, следовательно, лучшей инспекции. Понятно, что это увеличение числа преступлений могло идти прогрессивно, при прочих равных условиях, из года в год до поры до времени (по нашей статистике, как сказано, до 1872 г.), а потом также лучшая инспекция и обнаружение большинства преступлений должно было сдерживать население и, так сказать, обуздать его преступные наклонности. В общем число преступлений за взятый восьмилетний период уменьшилось на 7,63%.
Наибольшее число преступлений приходится на кражу (40,47%), далее на грабежи и разбои (12,1%), нанесение ран и увечий (7,13%), мошенничество (4,79%). Кражи, грабежи и мошенничество составляют вместе 57% общего числа преступлений, именно тех преступлений, которые зависят, главным образом, от материальных недостатков, лишений и жажды поэтому легкой наживы, что доказывается еще значительным числом нарушения уставов монетных (3,1б%). Личные обиды и клевета (4,14%), бродяжничество (5,79%) и также нарушение уставов о лесах (3,86%), дающие сравнительно большой % общего числа преступлений, достаточно характеризуют сами себя и не нуждаются в объяснении.
Как весьма отрадное явление отмечаем небольшое число вообще смертоубийств (2,4%) и, что важнее, уменьшение этого преступления в последние годы, также как и уменьшение числа растлений и изнасилований.
Затем все остальные преступления составляют вообще ничтожный % и за отдельные годы имеют небольшие колебания.
По временам года, по словам следователей, преступления распределяются неравномерно, а именно: наибольшее число их приходится на весну (май) и осень (октябрь и ноябрь), из зимних — декабрь и январь. Повышение числа преступлений в этих месяцах находит себе объяснение в бывающих в октябре и мае ярмарках, дающих громадный % краж, грабежей и мошенничеств; в ноябре, декабре и январе увеличиваются вообще преступления потому, что в эти месяцы большинство лиц мужского пола живет дома (в Ставрополе), с наступлением же лета многие разъезжаются по ярмаркам губернии, а также выходят на полевые работы.
Настольные книги судебных следователей не дают материала о возрастном составе преступников.
Грамотность и образование. Охарактеризовав нравственность населения насколько позволили добытые мной сведения, перейду к умственному развитию; для характеристики этой стороны психической жизни мы имеем мало цифровых данных.
Указателем умственного развития населения служит 1-е) отношение числа грамотных к всему населению; относительно этого нет никаких сведений, кроме записей во время приема новобранцев, что, конечно, по незначительности данных, не может даже отчасти характеризовать грамотность населения. Данные эти представляются в следующих цифрах:
1874 г. было принято на службу новобранцев 67. Между ними грамотных 20.
1875 г. было принято на службу новобранцев 96. Между ними грамотных 25.
1876 г. было принято на службу новобранцев 100. Между ними грамотных 18.
1877 г. было принято на службу новобранцев 86. Между ними грамотных 37.
1878 г. было принято на службу новобранцев 66. Между ними грамотных 23.
1879 г. было принято на службу новобранцев 79. Между ними грамотных 29.
1880 г. было принято на службу новобранцев 73. Между ними грамотных 23.
Среднее число принятых на службу новобранцев 81, между ними грамотных 25.
Итак, по данным наборов, 38% грамотных, а остальные безграмотные. Нужно полагать вообще, что число неграмотных в Ставрополе весьма значительно, главным образом, конечно, из мещанского и крестьянского сословия. Кроме грамотности, об умственном развитии населения мы можем судить 2-е) по числу учебных заведений и по числу учащихся в них.
Приводим сведения за 1879 год.
Ставропольская мужская гимназия с приготовительным при ней отделением и пансионом. При гимназии существуют параллельные отделения, одно для приготовительного класса и по одному для низших классов. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 619.
Ставропольская Ольгинская женская гимназия. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: женщины - 4З1.
Женское учебное заведение св. Александры (ныне 2-я женская гимназия). Число учебных заведений – 1. Число учащихся: женщины - 244.
Кавказская духовная семинария. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 127.
Ставропольское духовное училище. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 248.
Епархиальное женское училище. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: женщины - 242.
Ставропольское юнкерское училище. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 96.
В ведении дирекции народных училищ
Михайловское ремесленное училище. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 50.
Одноклассные народные училища. Число учебных заведений – 2. Число учащихся: мужчины - 96; женщины - 36.
Двухклассные народные. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 152.
Церковно-приходские. Число учебных заведений – 1. Число учащихся: мужчины - 118.
Частные учебные заведения. Число учебных заведений – 9. Число учащихся: мужчины - 80; женщины - 54.
Инородческие
Армяно-григорианские. Число учебных заведений – 2. Число учащихся: мужчины - 17; женщины - 13.
Еврейские. Число учебных заведений – 3. Число учащихся: мужчины - 38; женщины - 2.
Итого: число учебных заведений – 26; число учащихся: мужчины - 1611; женщины - 1022.
Одно учебное заведение в Ставрополе приходится на 1279 населения обоего пола, один учащийся на 10 мужчин, одна учащаяся на 14 женщин, среднее для обоих полов — 12.
Наконец, 3) число выписываемых изданий журналов и газет представляем в особом списке в приложении. Полагаем, что наибольшее число того или другого периодического издания, и при этом характер и литературное достоинство каждого получаемого в Ставрополе издания, могут отчасти характеризовать интеллектуальное направление населения. Комментарии едва ли нужны.
Печатается по изданию:
Бахутов К. Медико-топографическое и санитарное состояние губернского города Ставрполя. СПб., 1881 г. //
Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет /
Под ред. проф. В.А.Шаповалова, проф. К.Э.Штайн. — Ставрополь:
Издательство Ставропольского государственного университета, 2007. — 1344 с. |
