В конце XIX века Ставропольская губерния переживала настоящий экономический бум. Обильные урожаи пшеницы и прочих зерновых дали толчок бурному строительству мукомольных, маслобойных, винокуренных предприятий и зернохранилищ. Тогда же, наконец, сбылась многолетняя мечта ставропольцев: в 1897 году к губернскому центру подвели железнодорожную ветвь от станции Кавказской. Называли этот путь «хлебной дорожкой», так как по ней высококачественное ставропольское зерно отправляли к черноморским портам, на экспорт, за границу. В это самое время произошло еще одно немаловажное событие общегубернского масштаба -в Ставрополе открылось отделение Госбанка Российской империи. Больше всех радовались местные купцы, потому что об этом они просили 30 лет, но в столицах бюрократическая машина всегда вращалась медленно. Ближайшие к Ставрополю госбанковские конторы были вовсе неблизкими, в Баку и в Ростове, туда на колесном транспорте, да по грунтовым дорогам не наездишься. Приходилось нашим купцам брать на развитие дел кредиты (или ссуды, как тогда говорили) в частных банках под большие проценты, тогда как в Госбанке предоставление услуг было более надежным и выгодным. С первых же дней работы Ставропольского отделения оказалось, что жаждущих получить ссуды немало. Но как узнать, в состоянии ли заемщик будет вернуть деньги? Бывали случаи, когда кредит пытались выписать на несуществующих людей или некредитоспособных. Так появлялись «пустые» или «дутые» векселя, приносившие убытки банку, а ответственность в конечном итоге несли управляющий и госбанковские служащие. Поэтому к решению этих щекотливых финансовых вопросов - кому можно дать денег и сколько - привлекались, главным образом, наиболее авторитетные купцы 1-й и 2-й гильдий. При каждом отделении Госбанка состоял учетно-ссудный комитет, куда входили пять-шесть знатоков из местной деловой элиты, способных реально оценить обстановку. Чиновники и купцы в данном случае действовали «в одной упряжке», но о коррупции не было и мысли. Никаких денежных вознаграждений за работу в комитете купцы не получали, только особо добросовестные удостаивались от государей-императоров орденов, медалей, «благоволений». Кандидатуры членов комитета по письменному представлению управляющего банком утверждались самим министром финансов России. Допускаемые в банковскую сферу личности тщательно подбирались и проверялись. Они должны были обладать значительным имущественным положением, «нерасстроенным», устойчивым состоянием своего дела, безупречной репутацией. Естественно, предпочтение отдавалось людям «опытным в торговле и пользующимся доверием торгового сословия». В мире купли-продажи и денег, как ни странно, нравственные качества тоже имели значение. Приветствовались честность, аккуратность, независимость. И, не дай бог, принадлежать к масонской ложе или какой-нибудь ереси! Те, кто проходил этот строгий отбор, подписывали своеобразную клятву: «Я, нижеподписавшийся, обязуюсь действовать по совести во всех делах, по коим я приглашен буду дать мнение и указание, хранить тайну по делам банка». Учетно-ссудный комитет переизбирался каждые два года. Продлить срок полномочий членов комитета можно было лишь при условии, что они хорошо зарекомендовали себя на этой службе. Работа в учетно-ссудном комитете считалась общественной, но очень почетной. Престиж купца-комитетчика значительно вырастал, это было и приобщение к миру чиновников, и более легкий доступ к кредитам для
своего клана, и возможность влиять на судьбу земляков-коммерсантов. Состав комитета при Ставропольском отделении Госбанка представлял собой отфильтрованный сгусток видных представителей бизнеса губернии того времени, самых известных фамилий: Ивановых, Меснянкиных, Алафузовых, Третьяковых, Степиных, Деминых, Ломагиных, Кухтиных. Многие на службе в комитете с удовольствием задерживались надолго, лет на 10-12, и уходили лишь тогда, когда вынуждали обстоятельства. Но был среди наших ставропольских купцов человек, заслуживающий особого внимания: на протяжении 22 лет он стабильно оставался в составе учетно-ссудного комитета с момента открытия Ставропольского отделения Госбанка до его национализации в революционном 1917 году. Звали его Петр Степанович Ерганжиев. «Он весьма сведущ в мануфактурной и галантерейной торговле, пользуется среди местного общества полным уважением», - таким было мнение о нем и в отделении Госбанка, и у горожан. А до этого что-то, видимо, не сложилось в жизни нахичеванского мещанина Ерганжиева в родном городе на Дону, коль решил он поменять место жительства, когда было ему уже за 30 лет. В 1890 году он приехал в Ставрополь с молодой женой Александрой (урожденной Сеферовой), и здесь его дела пошли сверхуспешно по всем направлениям. Самое главное, что на новом месте родился первый ребенок - дочь Евгения, а потом один за одним на свет появились долгожданные сыновья: Гавриил, Степан и Аркадий. Отец семейства за короткий срок, буквально за пять лет, не только увеличил количество наследников, но и, став купцом 2-й гильдии, твердо поставил на ноги собственное дело и был официально причислен к обществу купцов города Ставрополя. Вел он торговлю мануфактурными товарами в собственном магазине, который построил на свои средства на углу Николаевского проспекта и улицы Хоперской (ныне угол пр. К. Маркса и ул. Голенева). Этот перекресток рядом с Нижним базаром всегда был одним из самых оживленных, а земельный участок здесь считался чуть ли не самым дорогим в городе. Не случайно прежними его владельцами были известные ставропольские богачи: Деревщиков, Алафузов, Попов. Двухэтажное здание магазина, построенное в совершенно новом тогда архитектурном стиле конструктивизма, украсило проспект в 1913 году. Напротив уже блистала новым модерновым декором аптека Байгера. Эта центральная часть города к тому времени была электрофицирована и ярко освещалась фонарями. Ту сторону, на которой находился магазин Петра Степановича, горожане называли по фамилии владельца «Ерганжиевским углом». Уважаемый и энергичный купец несколько раз избирался гласным Ставропольской городской думы, входил в состав губернского присутствия по государственному налогу. В 1912 году Петру Ерганжиеву пожаловали звание личного почетного гражданина. Его полезная деятельность на благо экономического развития города и губернии была отмечена высокими наградами - четырьмя золотыми медалями «За усердие» для ношения на шее: на Станиславской ленте, на Аннинской ленте, на Владимирской ленте и на Александровской ленте. Последний наградной лист, где торжественно сообщалось о том, что Государь император по представлению господина Министра финансов Всемилостивейше соизволил пожаловать золотой медалью члена учетно-ссудного комитета Ставропольского отделения Госбанка купца П.С. Ерганжиева, был подписан Николаем II 1 января 1917 года. Затем в стране стремительно последовали такие непредсказуемые изменения, которые закончились трагедией для многих. Потрясенный действиями новой власти и будучи глубоко порядочным человеком, Петр Степанович принял решение добровольно уйти из жизни. Произошло это в 1918 году... Его бывший магазин «пошел по рукам». В нем последовательно размещались Губсовнархоз, редакция газеты «Власть Советов», городское потребительское общество
с продовольственным магазином и промтоварами, потом Центральный универмаг, магазин «Детский мир». В 1970-х годах изменился далеко не в лучшую сторону фасад здания. Тем не менее, торговый дух продолжает здесь царить по сей день, хотя имя купца Ерганжиева основательно забыто. Многочисленная некогда семья разъехалась во все концы света. И только потомки его брата Савелия, для которых Ставрополь так и остался родным городом, пережив годы репрессий, хранят память о своих купеческих корнях. Помнят они свою родословную и считают, что для истории будет нелишним, если забытые имена будут восстановлены в памятных табличках на старинных городских зданиях, в том числе и на бывшем магазине Ерганжиева. За своего предка, для которого купеческая честь была превыше всего, потомкам не стыдно.
Заместитель директора СГМЗ им. Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве Акопьян А.П.
