Угрюм и пустынен, весь Дагестан, „страна гор“. Окруженный горами, он сам наполнен ими. Скудные воды — четыре Койсу, Сулак и Самур рассекают его глубокими ущельями, между которыми стоят плоскости, как крепости, защищенные своими свесами. Сухость придала горам совсем иные формы. Дожди и множество родников, мелких ручьев и речек не размывали бока гор, не смягчали уступы их линиями мягких, пологих склонов, одетых растительностью. Запасшись такой водой на вершинах, речки спускаются вниз, где сухо.
Предоставленные самим себе, без напора вод со всех сторон, эти речки, в течение тысячелетий, словно пилы, протачивали себе ущелья. Они несутся буйно в глубине их меж отвесных скал на протяжении 10 даже 20 верст, и в темную глубь не в состоянии заглянуть сверху луч солнца. Местами верхние края ущелий сближаются на сажень, на две. и тут горцы пользуются природным удобством и перекидывают через пропасти свои мосты. Часто по ущелью невозможно пробраться. Невозможно перейти с одной стороны на другую, хотя расстояние такое, что свободно можно переговариваться, чуть не перебросить камень. Но глубокая щель разделяет оба берега, и, чтоб попасть в селение на ту сторону, надо сделать далекий объезд, спустившись и поднявшись по круче, часто по ступеням, выбитым в стене. Только пешеходы и горские лошади могут ползать по этим тропам, зигзагами вверх, вниз. С одной стороны стена вверх, с другой — пропасть, и даже нельзя нагнуться, чтобы видеть ее. Есть тропы, по которым ходят и ездят всегда лишь в одну сторону, потому что встреча — верная смерть для одного из пут. ников: так тесно, что разойтись невозможно.
Зеленые луга расстилаются лишь на высоких склонах и плоскостях. Ниже голо и пусто; самая растительность — какие-нибудь сухощавые пыльные кустарники, тощие деревья, имеют вид, точно они не живут, а прозябают. Таков же склон к Каспийскому морю, окрестности Баку, Дербента, где сады зелены лишь потому, что искусственно орошаются водой горных потоков. Даже реки не могут напоить земли. Кура несется у подножья восточного Кавказа, мимо сухой Муганской степи, покрытой солончаками. Мелкими розетками жмутся к земле тощие растения. Они покрывают себя в борьбе с сухостью пухом, обволакиваются тяжелым ароматом, как можно скорее спешат использовать короткую весну, чтоб отцвести и дать плод, сухой и тощий на тонком, почти безлистном стебле. Даже верблюд с трудом жует сухие, деревянистые стебли, усыпанные колючками. Одни солянки, растения, приученные к сухой почве солонцов, чувствуют себя уютно в зное и пыли этой безотрадной местности. Но, человек уже оценил близость больших рек — Аракса и Куры, и пытается теперь оросить чахлую степь каналами и канавками.
