Живя работой крепостных, «благородные» тем не менее были очень склонны добывать себе блага жизни не „златом", которого у них не было, а „булатом". Поэтому молодецкие набеги на соседей составляли, можно сказать, настоящее занятие многих и многих. Этим не только добывались слава и богатство, этим путем храбрый, предприимчивый удалец из самого низкого звания мог стать равным другим. Сколько было поэзии в этой жизни! Тут и физическое напряжение, игра ума, риск, упоение боем, опасностью, удачное бегство с добычей, пиры, слава и богатство.
Сколько связей, близких, товарищеских завязывалось в этих экспедициях, когда члены шайки прятались, переправлялись под покровом ночи через реку, рыскали в чужой земле, окруженные опасностями. Удачи достигали чаще всего такие кучки храбрецов, где крепче стояли друг за друга, выручали товарищей. „Джигит*, разбойник, непременно являлся в то же время рыцарем. У него была „честь", в нем зарождалось благородство. Постыдно ради собственного спасения бросить товарища в опасности, постыдно быть трусом, постыдно быть жадным, скупиться добычей — ведь это значило, что джигит не уверен в себе, не надеется „заработать" в следующий раз еще больше. Уважая, прославляя мужество, щедрость, благородство, верность слову, мог ли джигит не ценить тех же качеств во враге! И вот храбрый враг, чужой, иноверец невольно становится джигиту ближе „своего".
Вечные ссоры и счеты всегда делали дороги в горах опасными. Боялись встречи не только с чужими, но и со своими. Чуть не каждый обитатель аула бывал замешан в какой-нибудь ссоре уже потому, что он принадлежал к какому-нибудь роду. Все носили оружие, всегда держали его наготове. Понятно, что выше всего ценили коня и доброе оружие. Разве не конь, быстрый, как ветер, неутомимый и верный, позволит нагнать убегающего, вынесет джигита из сечи, не поскользнется, как вихрь умчит от погони. „Коня, полцарства за коня" мог бы смело сказать каждый джигит. После коня — оружие. Шашка и кинжал из лучшей, самой твердой стали. Хорошо уметь биться в рукопашном бою, но верная рука нуждается в верном оружии. Нужна и винтовка, меткая, дальнобойная. С каким чувством глядит джигит на своего коня, на оружие! Разве не превращаются эти вещи в его глазах в самое цепное, любимое. Каждый взгляд на них будит воспоминания бранных встреч, пережитых опасностей, удачных грабежей. Поэтому первые заботы джигита принадлежат коню и оружию. Коня холят и берегут от дурного глаза и конокрада. Оружие покрывают украшениями, чистят, заботливо смазывают.
После коня и оружия лучшие привязанности джигита принадлежат другу или друзьям — боевым товарищам, „кунакам". Кунак — побратим, больше, чем брат Лучшая комната в доме — кунацкая. Для кунака ничего не жалко. Не только за кунака — за простого гостя хозяин должен лечь костьми, а не дать его в обиду. Убийство гостя — вещь небывалая. Случалось, что гостем оказывался злейший враг, но хозяин принимал его, охранял, а нападение совершал лишь после того, как пришлец покидал гостеприимный кров. Хозяин не только обязан принять, угощать и охранять гостя, он должен был проводить его и передать в целости соседям. Этим кончался его священный долг, и ничто уже не мешало ему со спокойной совестью устроить засаду и подстрелить человека, за целость которого он сам только-что готов был сложить собственную голову.
Обычаи, сложившиеся среди событий и тревог беспокойной боевой жизни, приняли у аристократических черкесов вид сложного рыцарского кодекса. Князья и дворяне, особенно кабардинские, хранили эти традиции. В их зажиточных и часто даже богатых домах сложился и внешний этикет, и богатый, красивый костюм, особое щегольство, тонкое и изящное, которое едва ли можно было перенять, не воспитавшись в этой среде. Убранство коня, посадка, джигитовка, костюм, особенно оружие, подогнанное ловко и удобно, все движения джигита, речи и манеры составляли предмет сложного воспитания. И так как в разных семьях родители не всегда чувствовали себя в состоянии, по мягкости ли чувств к детям, за недосугом или по другим причинам, дать мальчику соответствующее достоинству семьи и рода воспитание, то у черкесов развился обычай отдавать сыновей на воспитание достойным и опытным людям. Такой воспитатель назывался аталык.
