Кавказ знаком русским с давних времен. Известия о сношениях с ним, мирных и враждебных, находим на первых страницах нашей начальной летописи. Под 965 г. Нестор отметил поход великого князя Святослава Игоревича против хазаров, ясов и касогов. Историки полагают, что последствием этого подхода было подчинение русской власти страны Тмутаракани на берегах Черного и Азовского морей. При распределении Владимиром Святославичем уделов между его сыновьями, Тмутараканское княжество досталось Мстиславу, сделавшемуся впоследствии (с 1024 г.) также и князем черниговским. С начала 12 столетия Тмутаракань [перестала принадлежать Руси, и имя ее не встречается более на страницах нашей истории.
Мусульманские писатели сохранили нам много I известий о грабительских набегах руссов на прибрежья Каспия и Закавказье в девятом и десятом I столетиях: около 88о, в 909—910, 914 и 943 годах. В поход 943 г. руссы поднялись на судах вверх по р. Куре и разграбили богатый гор. Бердаа, находившийся, как полагают, на месте нынешнего татарского сел. Барда на р. Тертере, в Джеванширском уезде. Подобные же нападения на богатые прикаспийские области повторялись неоднократно и во все последующие века. Из них наиболее известен набег, совершенный в 1668 г. Стенькою Разиным на [ южные побережья Каспийского моря.
Со времени монгольского нашествия знакомство Руси с Кавказом должно было значительно расшириться, так как русские люди часто посещали орду, кочевавшую в зимние месяцы в теплых долинах Предкавказья. В летописных сказаниях, относящихся к этой эпохе, встречаются первые, более или менее точные, географические сведения о различных местностях Северного Кавказа. В 1277 г. князья Борис Ростовский, Глеб Белозерский, Федор Ярославский и Андрей Городецкий водили войско в орду, чтобы вместе с ханом Мангу-Тимуром воевать против кавказских ясов и алан, не повиновавшихся татарам. Князья наши завоевали в этот поход ясский город Дедяков, или Тетяков, и взяли знатную добычу. В 1319 г. в этом же городе, находившемся где-то за Тереком, был замучен ханом Узбеком великий князь Михаил Ярославич Тверской.
Но не одни только враждебные сношения имела древняя Русь с прикавказскими странами. Летописи упоминают и о браках между русскими князьями и кавказскими княжнами. В 1153 г. великий князь Изяслав II посылал своих послов «в Обезы» (Абхазию) для испрошения себе руки дочери царя обезского, а в следующем году невеста-княжна прибыла в Киев. Грузинские летописцы сохранили любопытное сказание о браке царицы Тамары с русским князем Георгием, как полагают, сыном Андрея Боголюбского. Вторая жена царя Ивана Васильевича Грозного Мария была черкешенкой, дочерью князя Темрюка.
Нет никакого сомнения в том, что и торговые русские люди издавна посещали прикавказские страны и даже имели постоянное пребывание в некоторых чужеземных городах, расположенных на большой дороге, ведшей из Европы в Азию через Каспийское море. Летописцы упоминают о русских купцах в Орначе при устье Дона, в Маджарах на Куме, в Итиле на Волге. В 1470 г. тверской купец Афанасий Никитин проехал по Волге в Астрахань, а оттуда чрез Дербенд и Баку и пробрался на Малабарский берег в Индии.
Подчинив себе Казань и Астрахань, Россия пришла в непосредственное соприкосновение с Кавказским краем. С этих пор начинаются постоянные, то мирные, то враждебные, сношения московских царей с этим краем. Персия, Турции и Крым стремились утвердить свое господство на Кавказском перешейке. Необходимость обороны против этих могущественных в то время держав побуждала Москву привлекать местное население в сферу своего влияния. Таким образом возникли те отношения России к Кавказу, которые только через триста лет привели к полному подчинению этого края власти русских государей.
Понятно, что прежде всего русская политика и русское оружие обратились к подчинению ближайших к Астрахани кавказских народов. В 1552 г. пятигорские черкесы, утесняемые с одной стороны крымскими татарами, стремившимися утвердиться на Кубани, с другой — шамхалом тарковским, отдались под покровительство Ивана Грозного. Царь поспешил закрепить более прочным образом это добровольное подчинение: он повелел крестить черкесов в христианскую веру и поставил (в 1577 г.), для их зашиты, гор. Терки на левом берегу Терека против устья Сунжи. Турки и крымцы были очень недовольны построением города, закрывшего для них «черкесскую дорогу», т.е. путь от Черного моря к Каспийскому, и настоятельно требовали, чтобы город был снесен и дорога отперта. Вследствие этого царь Федор Иванович приказал оставить Сунженский городок и вместо него возвести (около 1587 г.) новый Терки при устье Терека. В 1559 г. вступил в русское подданство и шамхал тарковский, после предпринятого против него похода. Подчинение это было, конечно, только на словах и не помешало шамхалам действовать враждебно против нас при удобном случае.
Утверждение русской власти на Тереке дало возможность московскому правительству завязать дружественные сношения с христианскими народами Закавказья. В 1586 г. царь Федор Иванович отправил из Казани в Грузию толмача Русина для собрания сведений об этом государстве. Возвратясь в Москву, Русин привез с собою посланников князя иверийского (так назывались у нас тогда цари Кахетии) Александра, которые просили о покровительстве и помощи против турков, воевавших в то время с персиянами и опустошавших закавказские провинции Персии. В следующем году князь Александр, особым актом от 28 сентября 1587 г., отдал себя, своих сыновей, вельмож и все царство иверийское в подданство царю Федору Ивановичу и его потомкам. С этих пор начинаются постоянные дипломатические сношения России с царством грузинским, причем неоднократно повторялись уверения о подданстве с одной стороны и обещания поддержки с другой. Но еще долгое время ни Россия, ни Грузия не имели достаточных средств для выполнения взаимных обязательств и обещаний. Находясь между двумя могущественными мусульманскими государствами, соперничавшими из-за владычества на Кавказском перешейке, слабая и угнетенная Грузия не была в состоянии исполнить обещаний, данных далекому покровителю и искала спасения своего в полном подчинении тому из ближайших соседей, на стороне которого в данную минуту была победа. Россия владела тогда на Кавказе одним только Терским воеводством в низовьях Терека. Между Грузией и нашими владениями находились неприступный Кавказский хребет, населенный свободолюбивыми горцами. Единственный удобный и легкодоступный путь с низовья Терека в Закавказье проходил вдоль западного берега Каспийского моря, но он принадлежал Персии и был заперт Дербентом. В ближайшем соседстве с терским воеводством находилось владение шамхала тарковского, относившегося враждебно и к России, и к Грузии. Вследствие этого русское покровительство ограничивалось долгое время почти исключительно дипломатическими представлениями персидскому и турецкому правительствам и посылкою в Кахетию монахов, священников, иконописцев и других мастеров. Военные действия, предпринятые с нашей стороны против шамхала и иных горских владельцев для открытия дороги в Грузию через Дагестан, не имели успеха. Вина в этом падает главным образом на кахетинских царей. Желая улучшить свое положение на русский счет, они вызывались в случае войны оказать помощь своими войсками, силу которых определяли в 2О,ооо и даже 40,000 человек. В действительности же страна находилась в состоянии полного упадка и бессилия. В 1604 г., в бытность в Кахетии посланника воеводы Михаила Игнатьевича Татищева, царь Георгий просил у него нескольких русских стрельцов для устрашения турок и кумыков, приближавшихся к пределам Грузии. Татищев послал 40 стрельцов, которые присоединились к грузинскому войску, состоявшему из 5ооо человек под начальством самого царя, и первым залпом обратили неприятеля в бегство.
Согласно уговору с кахетинскими царями, было предпринято несколько походов против шамхала для открытия сообщения с Грузией. Два из них заслуживают внимания: поход 1594 г. воеводы Хворостинина и 1604—5 гг. воевод Бутурлина и Плещеева. И тот и другой окончились для нас неудачно, но покрыли побежденных вечною славою. Бутурлин взял приступом шамхальский город Тарку, но затем должен был обороняться в нем против многочисленных скопищ, собравшихся со всех концов Дагестана. Не получив обещанной помощи из Кахетии, воевода вступил в сношение с шамхалом Султан-Мутом и выговорил своим войскам свободный пропуск на Терек. Во время отступления, когда отряд наш переправился уже через р. Озень и считал себя в безопасности, шамхал изменнически напал на него с превосходными силами. В жестокой рукопашной сече, длившейся несколько часов, пала вся московская рать и оба воеводы — Бутурлин и Плещеев. Спаслось от гибели только несколько конных детей боярских и казаков.
По замечанию Карамзина, «поражение это на п8 лет изгладило следы российского владения в Дагестане». Действительно, попытки проложить мечом путь в Закавказский край не повторялись более до Петра Великого, но дипломатическое воздействие на кавказские области продолжалось и, шаг за шагом, по мере усиления России и ослабления могущества Персии и Турции, подготовляло дело подчинения края русской власти.
Упомянутый выше Татищев, посланный в Кахетию в 1604 г., имел от царя Бориса Федоровича поручение посетить также Карталинию и склонить тамошнего царя Георгия к отдаче дочери Елены в замужество за царевича Федора Борисовича. Брак этот не состоялся, но дал повод к принятию карталинским Георгием присяги на верность России.
В 1618 г. просили царя Михаила Федоровича о принятии под его защиту и покровительство владетели имеретинский, гурийский и мингрельский, состоявшие в даннических отношениях к султану турецкому. Для приведения мингрельского князя к крестному целованию было снаряжено из Москвы в 1639 г. особое посольство, собравшее при этом случае любопытные сведения о правлении, силе и пространстве владений дадианов.
Все эти присяги и целования креста, возобновлявшиеся по нескольку раз, не могли, конечно, иметь существенного значения для нас до тех пор, пока многочисленные кавказские правители, титуловавшие себя в сношениях с нами царями и владетелями, были в действительности только шахскими или султанскими наместниками, вполне зависевшими от произвола своих повелителей. Самостоятельная политика их заключалась только в междоусобицах, смутах и интригах, доведших край до полного разложения и истощения. Поэтому водворение мира и порядка на Кавказском перешейке могло осуществиться только при условии уничтожения власти действительных хозяев в крае, т.е. Персии и Турции. Начало этому было положено великим Петром. Он первый сознал ясно значение для России Закавказья в борьбе ее с мусульманским миром, и он первый пытался стать твердою ногою за Кавказскими горами для действий оттуда против азиатских соседей. Со времени Петра ни одна почти война наша с Персией и Турцией не оканчивалась без присоединения к России какой-либо части Кавказского перешейка.
К концу 17 столетия край этот, вследствие смут в Персии, находился в состоянии полной анархии. Мелкие владельцы восточной половины Закавказья воспользовались этим случаем для удовлетворения своих хищных наклонностей. В 1712 г. Сур хай-хан кази-кумухский, отложившись от Персии, возмутил Дагестан и Ширвань и взял Шемаху, в которой было побито и ограблено более трехсот русских купцов, основавшихся там для торговли шелком. Петр, заботившийся так много об установлении торговых сношений с востоком чрез Каспийское море, не мог смотреть равнодушно на такой поступок с русскими подданными. Он потребовал удовлетворения от шаха персидского, но Гуссейн сам находился в стесненном положении от афганцев и не мог ничего сделать для обуздания бунтовщиков. Оставалось наказать их русским оружием. Немедленно по заключении шведского мира, Петр предпринял в 1722 г. из Астрахани поход для восстановления порядка на каспийском прибрежье. Политические обстоятельства в Кавказском перешейке были довольно благоприятны для нас: кабардинцы держали нашу сторону, несмотря на угрозы крымского хана; шамхал тарковский был утвержден в этом достоинстве при помощи России и получал от русского правительства денежное и хлебное жалование; прочие дагестанские владельцы не обнаруживали явной неприязни. В половине июля 1722 г. войска были отправлены морем из Астрахани к устью Терека. Конница следовала к Теркам береговой дорогой. Главным начальником флота и сухопутных сил состоял адмирал Апраксин. Петр прибыл в Терки 23 июля. Так как устье Терека оказалось неудобным для высадки, то войска сошли на берег 28 июля на косе Уч при Аграханском заливе, а 23 августа состоялось торжественное вступление их в Дербенд. На пути к этому городу эндирийский и отемишский владетели пытались оказать сопротивление наступающим отрядам, но понесли жестокое поражение. Богатое и многолюдное сел. Эндери было взято штурмом и уничтожено отрядом бригадира Ветерани. Немедленно по прибытии в Дербенд Петр приступил к распоряжениям о дальнейшем походе мимо Баку кустью Куры для заложения там торгового города. Но гибель судов, везших из Астрахани провиант для войск, и беспорядки, возникшие в сенате в Петербурге, побудили государя прекратить наступательные действия и спешить возвращением в столицу. Он покинул Дербенд 7 сентября 1722 г. Для обеспечения за нами занятого края, на всем протяжении от Терека до Дербенда были возведены полевые укрепления, а в Тарку и Дербенде поставлены русские гарнизоны. На левом берегу Сулака, в расстоянии 20 в. от устья, государь лично заложил крепость Св. Креста.
Персидский поход впрочем этим не кончился. Турки готовились воспользоваться смутами в Персии для увеличения на ее счет своих кавказских владений. Афганцы, овладев Испаганью, искали турецкого покровительства и приближались к Каспийскому морю. Ввиду этих тревожных событий Петр повелел занять прибрежные провинции Персии к югу от Дербенда. В ноябре 1722 г. полковник Шипов с двумя батальонами вошел на судах в Энзелийский залив и занял гор. Решт под предлогом защиты его от афганцев. В следующем году генерал-майор Матюшкин взял с боя гор. Баку. В это же время турки завладели персидскими областями от Эривани до Тавриза и заняли Карталинию и Кахетию до границ шемахинского ханства. Утесненная Персия просила мира. Прибывший в Петербург персидский посол Измаил-бек, трактатом от 12 сентября 1723 г., уступил России в вечное подданство города Баку и Дербенд с их землями и провинции Гилян, Мазандеран и Астрабад. Петр, со своей стороны, обязался послать в Персию войско для восстановления внутреннего порядка. Трактат этот не был ратификован шахом, и посол Измаил-бек, опасаясь казни за уступку персидских провинций, не осмелился возвратиться на родину и поселился в Астрахани. Тем не менее весь занятый край остался за Россией, а трактатом от 12 июня 1724 г. русское и турецкое правительство взаимно признали сделанные ими приобретения на Кавказе и в Персии.
Но Россия недолго пользовалась благоприятно сложившимися для нее обстоятельствами. Великие предположения великого государя не нашли сочувствия в правительстве императрицы Анны Ивановны. Обладание берегами Каспия, составлявшее заветную мечту Петра, было признано невыгодным для нас, так как содержание их стоило более, чем они давали доходов. Трактатом от 21 января 1732 г., заключенным в Реште, Анна Ивановна возвратила шаху Тахмаспу все земли от р. Куры, а вскоре, по Ганжинскому трактату от 10 марта 1735 г., отданы Надир-шаху также бакинская и дербендская провинции и признано главенство Персии над всеми дагестанскими народами и шамхалом тарковским. Границею России со стороны Дагестана признана р. Сулак, а потому кр. Св. Креста брошена и обитатели ее переведены в кр. Кизляр, воздвигнутую в 1735 г. на левом берегу Терека.
Турецкая война 1736—1739 гг., окончившаяся Белградским миром (7 сентября 1739 г.), не принесла России тех выгод, на которые давал ей право успех нашего оружия. Положительный результат этой войны заключался только в уничтожении унизительного для нас Прутского договора и в признании за русскими государями императорского титула. Что касается до влияния нашего на Северном Кавказе, то, после Белградского мира, оно скорее ослабло, чем упрочилось. Война 1736 г. была предпринята, между прочим, в возмездие за постоянные вторжения крымцев в Россию и за оскорбительные для русского правительства поступки турок в делах персидских. Взятие Азова, занятие Крыма и поражение, нанесенное прикубанским народам калмыцким ханом Дундук-Омбо, давали надежду на совершенное освобождение Предкавказья от власти крымских ханов и на прочное утверждение там нашего влияния и значения. Но обстоятельства сложились иначе. Хотя по Белградскому мирному договору Россия и приобрела Азов, но обязалась срыть его укрепления и оставить окрестные земли пустыми для отделения ненаселенным пространством русских владений на Дону от турецких на Кубани. Точно так же вся Кабарда объявлялась свободною и должна была служить баръерою между обоими государствами. Договорившиеся стороны имели, впрочем, право в случае надобности укрощать и наказывать кабардинцев силою оружия. Упоминая о Кабарде в договоре с Турцией, русское правительство надеялось устранить этим на будущее время домогательства крымских ханов на владение Кабардою. Цель эта однако не была достигнута; Россия же, считавшая кабардинцев своими подданными со времен Ивана Грозного и имевшая между ними много влиятельных приверженцев, добровольно и торжественно отказалась от своих исторически сложившихся отношений к этому наиболее сильному народу Предкавказья. Границею между русскими владениями на Тереке и турецкими на Кубани признана р. Калаус.
С воцарением Екатерины II наступила новая эпоха в нашей восточной политике. Турецкие войны ее имели решительное влияние на судьбу Кавказского перешейка и привели к окончательному подчинению его русской власти. Изъятие Крыма из подчинения Турции, а затем уничтожение самостоятельного Крымского ханства и окончательное присоединение его к России дали наконец возможность осуществить мечту Петра Великого о заведении флота на Черном море. Занятие Крыма сделало нас полными хозяевами всего Предкавказья почти до самых предгорий Главного хребта.
В войну 1768—74 гг. был сделан первый опыт действия против турок из Закавказья. В то время когда одна русская армия направлялась на европейскую Турцию, а другая против крымских татар, два отдельные корпуса были назначены для операций на Кубани (под начальством генерал-майора де-Медема) и в Закавказском крае. Последний, состоявший под командою генерал-майора графа Тотлебена, имел назначение оказать помощь имеретинскому царю Соломону I для изгнания турок из пределов Имеретии. К военным действиям был привлечен и грузинский царь Ираклий, пользовавшийся в это время независимостью благодаря слабости Персии. Корпус Тотлебена состоял из томского пехотного полка, четырех эскадронов карабинеров и гусаров, 2оо донских казаков, 300 калмыков и 12 полевых орудий. Перейдя осенью 1769 г. чрез Кавказские горы по Дариальскому ущелью, Тотлебен перезимовал в Тифлисе, а весною 1770 г. двинулся в Имеретию, где соединился с царем Соломоном. Турки занимали в долине Риона четыре крепости, в том числе Кутаис и Поти. В июле войска наши овладели Багдадом и Шаропанью, а 6 августа взяли штурмом Кутаис. Попытка блокировать Поти не удалась, а вскоре Тотлебен был отозван и заменен генералом Сухотиным, который также не имел успеха в своих действиях против Потийской крепости. В 1772 г. русский отряд оставил Закавказье и возвратился на линию. Действия корпуса де-Медема ограничились мелкими поисками против чеченцев, кабардинцев и других горских племен, причем войска наши взяли турецкий гор. Копыл на Кубани и впервые проникли в предгорья Закубанского края.
Кучук-Кайнарджийский мирный трактат (от 10 июля 1774 г.), которым окончилась первая турецкая война Екатерины II, заключал в себе несколько статей, касавшихся прямо или косвенно Кавказского края: он установил независимость Крымского ханства от Турции; Россия получила крепость Керч и Еникале с их уездами и пристанями, а также гор. Азов с принадлежащим к нему уездом; кабардинцы признаны русскими подданными, но Кубань оставлена под властью крымского хана. Постановления трактата не были столь же благоприятны для Имеретии: русское правительство признало над нею верховные права Порты и выговорило только отмену дани мальчиками и девочками и всякого рода других податей; Турция получила обратно взятые Тотлебеном крепости, но обязалась не делать в крае новых приобретений. Впрочем, царь Соломон не подчинился этим условиям и выгнал всех турок из Имеретии, оставив во власти их только Потийскую крепость.
Благоприятные для нас последствия нового положения вещей, созданного на Кавказе Кайнарджийским трактатом, не замедлили обнаружиться. Создание независимого Крымского ханства, состоявшего в действительности в полном подчинении России, значительно затруднило для Турции возможность и право открытого вмешательства в дела Предкавказья и возбуждения населения против рус- ской власти. Военные действия Тотлебена за Кавказом привели Грузию к сознанию необходимости, для собственной безопасности, держаться тесного союза с Россией. Последующие события показали, что правительство Екатерины вполне оценило все выгоды такого положения дел и умело искусно им воспользоваться для упрочения и распространения русского владычества на Кавказском перешейке.
Несмотря на заключение мира, турецкие интриги и подстрекательства продолжали по-прежнему волновать крымцев и кубанцев. Русские войска дважды вступали в Крым и на Кубань для восстановления спокойствия и порядка. Сознавая свое бессилие и призрачность своей власти, крымский хан Шагин-Гирей отрекся от престола и передал свое царство в руки Екатерины. Манифестом от 8 апреля 1783 г. императрица объявила, что Крым, Таманский полуостров и вся кубанская сторона приняты под всероссийскую державу. Турции, ослабленной войною, оставалось только принять к сведению это естественное последствие предшествующих событий: актом от 28 декабря того же года Порта признала р. Кубань границею русских владений в западной части Предкавказья; весь Закубанский край оставался в турецкой власти, хотя фактически она проявлялась только на прибрежье, где Турция владела кр. Суджук-кале (ныне Новороссийск). В виде противовеса возрастающему могуществу русских на Северном Кавказе, турки летом же 1783 г. приступили к возведению сильной кр. Анапы.
Вслед за присоединением Крыма последовало принятие под защиту России грузинского царства. Договором, заключенным российскими и грузинскими уполномоченными в кр. Георгиевске 24 июля 1783 г., царь Ираклий, отказываясь от подданства Персии, вступил со своими наследниками и потомством под покровительство России. По смыслу этого договора Грузия делалась составною частью Российской империи, так как царю оставлялось только внутреннее правление краем и права взимания податей, сношение же с соседственными державами он мог иметь только с согласия русского генерала, командующего войсками на Кавказской линии, или русского резидента при грузинском дворе. Статья третья договора установляла, что наследники грузинского престола испрашивают и получают инвеституру от российских императоров и присягают им на подданство. Грузинские войска предоставлялись на службу России, и в этом отношении царь обязывался следовать требованиям русских начальников. Русское правительство со своей стороны принимало на себя обеспечение царю всех его владений и даровало грузинскому дворянству на всем пространстве Российской империи права русских дворян. Особою статьею правительство наше обязывалось ввести в Грузию, для защиты ее, два батальона при четырех орудиях. Это условие было исполнено вскоре после заключения договора.
Вторая турецкая война 1787—91 гг. не дала России никаких земельных приращений на Кавказском перешейке. Военные действия со стороны Кавказа ограничились походами против чеченцев, кабардинцев и закубанцев, поднятых против нас религиозною проповедью имама Шейха-Мансура и подстрекательством турок. Из отдельных эпизодов этой войны на Кавказе заслуживают внимания: в 1790 г. несчастный для нас зимний поиск за Кубань, к стороне Анапы, генерал-поручика Бибикова, потерявшего более тысячи человек от холода, изнурения и болезней; поражение, нанесенное 30 сентября того же года генералом Германом отряду трехбунчужного паши сераскира Батал-бея на берегу Кубани, причем был пленен и сам знаменитый паша; взятие 22 июня 1791 г. Анапы, после кровопролитного штурма, отрядом генерала Гудовича и пленение всего гарнизона, трехбунчужного Мустафы-паши и имама Шейха-Мансура.
Ясский мир, заключенный 29 декабря 1792 г., только подтвердил права России на Крым, Тамань, правый берег Кубани и Кабарду. Турция обязалась принять меры к прекращению вторжений закубанцев в русские пределы и ахалцихского паши в Грузию. Обязательства эти, как и прежде, остались неисполненными. Немедленно по заключении мира турки начали вновь укреплять Анапу. С нашей стороны, на низовьях Кубани, было учреждено в 1792 г. Черноморское казачье войско.
В1795 г. персидский Ага-Магомед-хан вторгся в Грузию и разорил до основания гор. Тифлис. Для наказания хищника и предупреждения занятия им прикаспийских провинций был предпринят в 1796 г. персидский поход под предводительством генерал-поручика графа Валериана Зубова. В апреле месяце действующий корпус выступил из Кизляра, 10 мая занял Дербенд после краткой осады, а в ноябре был уже на берегу Куры ниже Джевада. Все ханы и владельцы восточного Закавказья спешили изъявить свою покорность главнокомандующему. Цель похода была, казалось, достигнута. Граф Зубов собирался заложить на Куре город Екатериносерд и приступить к укреплению Баку, но внезапная смерть Екатерины не дала осуществиться этим предположениям. Император Павел повелел немедленно прекратить все военные действия и возвратить войска на Кавказскую линию. Обрадованный таким неожиданным оборотом дел, Ага-Магомед-хан собирался уже вновь опустошить христианские провинции Закавказья, но пал от руки убийцы 4 июня 1797 г. в гор. Шуше, на пути в Грузию.
Присоединение к России грузинского царства, состоявшееся по манифесту императора Александра I от 12 сентября 1801 г., и введение в Грузии русского управления изменили коренным образом наше положение на Кавказском перешейке. Став твердою ногою на южном склоне Кавказского хребта, Россия получила возможность с большими удобствами и уверенностью действовать против Турции и Персии, не перестававших вмешиваться в дела Закавказья. Весь край состоял в эпоху присоединения Грузии из множества отдаленных владений. На Северном Кавказе Россия господствовала в Кабарде и на всем пространстве к северу от Кубани и Терека. Абхазия, Гурия, Мингрелия и Имеретия хотя считались независимыми, но в действительности находились под большим или меньшим влиянием Турции, владевшей Карсом, Ахалцихом и Поти. Восточную и южную часть Закавказья занимали мелкие ханства, которые, смотря по обстоятельствам, то признавали свою независимость от Персии, то отвергали ее. Дагестанские владельцы подчинялись России настолько, насколько земли их были доступны русскому оружию: шамхал тарковский, как ближайший к Кизляру, обнаруживал наибольшую нам преданность. Горцы закубанские и приморские считались только номинально в турецком подданстве, в действительности же Турция имела непосредственное влияние на ближайших соседей Анапы. Чеченцы и вольные общества Дагестана не признавали над собою никакой иноземной власти и управлялись родовыми и выборными старшинами. Грузия, разоренная горцами и персиянами, служила поприщем для интриг многочисленных членов царского дома, недовольных введением русского управления.
При таких обстоятельствах последовало 9 сентября 1802 г. назначение генерал-лейтенанта князя Павла Дмитриевича Цицианова главноуправляющим в Грузии. Задача, предстоящая ему, была в высшей степени трудною и сложною: надлежало восстановить в крае гражданский порядок и одновременно с тем вести непрестанную борьбу с врагами внешними и внутренними. Князь Цицианов, отличавшийся личной храбростью, твердостью, благоразумием и проницательностью, блистательно выполнил эту задачу в короткий период своего управления краем. Его образ действий послужил на долгое время образцом для последующих начальников в Грузии. Военные силы наши в крае были в то время весьма незначительны: для всех оборонительных и наступательных действий князь Цицианов имел в своем распоряжении восемь полков пехоты, один кавалерийский регулярный и один донской казачий полки и 24 орудия. Первые удары были направлены против беспокойных ханств Закавказья, служивших главным очагом неурядиц и смут. Подчинение их должно было отдать в наши руки Каспийское море и обеспечить сообщение с Кизляром и Волгою, откуда закавказские войска могли с большими удобствами и вероятностью получать свое снабжение, чем по трудной дороге через Главный хребет. Третьего января 1804 г. взята штурмом Ганжа и переименована в Елисаветполь в честь императрицы Елисаветы Алексеевны. Ганжинское ханство уничтожено и присоединено к Грузии под названием Елисаветпольского округа. В1804 г. приведены к покорности и обложены данью джарские лезгины. Трактатом от 21 апреля 1804 г. имеретинский царь Соломон II вступил в вечное подданство России. За год перед тем принята в подданство и Мингрелия. В 1806 г. князь Цицианов подступил к Баку и принудил ее к сдаче, но был изменнически убит 8 февраля бакинским ханом при поднесении крепостных ключей.
Невозможно проследить в кратком очерке все эпизоды той великой борьбы, которая выпала на долю русских войск на Кавказе со дня введения нашего управления в Грузии. Здесь могут найти место только наиболее крупные события, способствовавшие утверждению и распространению русской власти на Кавказском перешейке. К таким событиям относятся турецкая война, продолжавшаяся с перерывом от 1807 до 1812 г., и персидская кампания 1808—1813 гг. В 1810 г. имеретинский царь Соломон II, державший сторону турок вопреки присяге, принесенной им в 1804 г., был низложен и царство его, прокламациею генерала Тормасова от 21 января, присоединено к России. Тогда же принято в подданство княжество гурийское и введен русский гарнизон в гор. Сухум для охранения владетеля Абхазии.
Персидская война, ознаменованная блистательными победами Котляревского при Асландузе и Ленкорани, доставила России, по Гюлистанскому мирному трактату от 21 октября 1813 г., обладание ханствами карабахским, шекинским, шерванским, дербендским, кубинским, бакинским и талышинским. Ханство ганжинское было завоевано еще при Цицианове, и трактат только подтвердил присоединение его к России. Таким образом, русские владения в восточной половине Закавказья получили в общих чертах те границы, которые они имеют в настоящее время. Во власти Персии оставались еще ханства эриванское и нахичеванское.
Ко времени управления краем генерала Ермолова (1816—1827 гг.) относится начало Кавказской войны, т.е. последовательного ряда военных действий, имевших целью привести к покорности горское население Дагестана, Чечни и Закубанского края. Водворение русской власти в восточной половине Закавказья и на западном берегу Каспийского моря поставило на очередь эту задачу. Для стеснения и обуздания мятежных чеченцев Ермолов заложил Сунженскую линию и продолжил ее к морю рядом укреплений и крепостей за Тереком и Сулаком. Походы в Чечню и Дагестан, сделавшие имя Ермолова грозным среди горцев и вечнопамятным в рядах кавказских войск, привели к покорности Кайтах, Табасарань, Акушу и кази-кумухское ханство. Одновременно с войною против горцев велись военные действия в западной половине Закавказья для усмирения бунта в Гурии, Имеретии и Абхазии.
В 1826 г. внезапное вторжение в Карабах персиян, под предводительством наследника шахского престола Аббас-Мирзы, послужило началом персидской войны 1826—28 гг., ведение которой выпало на долю генерала Паскевича, назначенного в 1827 г. главнокомандующим войсками отдельного кавказского корпуса. После поражений, нанесенных персиянам кн. Мадатовым при Шамхоре (3 сентября 1826 г.) и генералом Паскевичем при Елисаветполе (13 сентября), войска наши перешли в персидские пределы и заняли эриванское и нахичеванское ханство и Адербейджан. Первого октября сдалась крепость Эривань, доставив главнокомандующему титул графа Паскевича-Эриванского.
По Туркменчайскому мирному договору, заключенному с Персией 10 февраля 1828 г., названные два ханства присоединены к России и образовали I Армянскую область с русским управлением. Это I была последняя наша персидская война. Она определила существующую и поныне границу между русским Закавказьем и Персией.
Вслед за подписанием Туркменчайского договора открылась турецкая война 1828—29 гг., ознаменованная блистательными действиями корпуса фельдмаршала графа Паскевича-Эриванского: 23 апреля 1828 г. последовало взятие Карса, 24 июля кр. Ахалкалаки, 15 августа кр. Ахалциха, а 27 июля 1829 г. войска наши были уже в Эрзеруме. Условия мира, достойно увенчавшие эту кампанию, дали нам важные приобретения на Кавказском перешейке: по Адрианопольскому трактату, заключенному 2 сентября 1829 г., Россия получила ахалцихский пашалык, крепости Поти и Анапу, Закубанский край и весь берег Черного моря от Анапы до р. Чолока в Гурии. Приобретения эти навсегда положили конец турецкому вмешательству в дела населения западной части Кавказского края. Хотя Турция никогда не могла осуществить своих прав на обладание черкесскими племенами, тем не менее номинальное подчинение их султану стесняло русское правительство в его действиях против хищников, находивших тайную поддержку и поощрение в турецкой Анапе. Такими же очагами смут и интриг по отношению к мусульманскому населению русского Закавказья были кр. Поти и особенно Ахалцих. Адрианопольский мир положил конец такому состоянию дел: Россия сделалась полновластной повелительницей на всем пространстве края и могла принять меры к обузданию непокорных племен без опасения протеста со стороны Турции о нарушении ее верховных прав на ту или другую часть кавказского населения.
Немедленно по заключении мира начались усиленные военные действия для покорения Закубанского края и черноморского побережья. Вместе с тем возникла кровавая борьба с мюридизмом в Дагестане и Чечне. Изложение хода этой борьбы находится в очерке Кавказской войны.
Крымская война не дала нам никаких земельных приобретений за Кавказом. Блистательные подвиги русского оружия в Малой Азии (победы при Баш-Кадыкляре и Кюрюк-Дара, взятие Карса) могли только уравновесить потерю Севастополя. Парижский мир (30 марта 1856 г.) оставил наши кавказские владения в прежних границах и возвратил Турции провинции, занятые нами во время войны.
Нынешние пределы Кавказского края установлены в последнюю восточную войну 1877-78 гг. По Берлинскому мирному договору (15 мая 1878 г.) Россия приобрела Карс, уже несколько раз бывший в нашей власти в минувшие войны, Кагизман, Ардаган, Ольти, Артвин и Батум, обладающий лучшею бухтою на всем протяжении южного берега Черного моря. Общее пространство присоединенной территории составляет 461 кв. милю. Новая граница с Турцией, проходя на большей части своего протяжения по значительным горным хребтам, закругляет русские владения в Малой Азии и, в сравнении с прежнею пограничною чертою, дает нам важные стратегические выгоды в военных действиях против азиатской Турции.
Одновременно с распространением русского владычества на Северном Кавказе силою оружия и политикою, шло завоевание края посредством вольной и правительственной колонизации его русскими переселенцами. Здесь, как и на других окраинах нашего государства, пограничных с воинственными и хищническими племенами, колонизация выразилась первоначально в форме казачества.
Возникновение первых казачьих поселений на Кавказе относят обыкновенно к 1577 г., т.е. ко времени построения на Тереке, против устья Сунжи, города Терки, в котором царский воевода Лука Новосильцов поставил гарнизоном приведенных им с собою городовых казаков. Когда Сунженский городок, по настоянию Турции, был брошен, казаков перевели в новый Терки, построенный при устье Терека. Затем они жили некоторое время при кр. Св. Креста на Сулаке и назывались аграханским войском, а после основания в 1735 г. Кизлярской крепости поселены при ней с наименованием терско-кизлярским войском.
Поселение казаков в низовье Терека послужило началом Кавказской линии, имевшей целью охранение русских владений на Северном Кавказе от вторжений и грабежей воинственных горцев. По мере распространения нашей власти на этой окраине, удлинялась постепенно и кордонная линия, до тех пор пока она не соединила, наконец, непрерывным рядом крепостей, укреплений и станиц Каспийского моря с Азовским и Черным. В тылу линии, под защитою ее, водворялись крестьянские поселения, представлявшие вместе с тем готовый контингент для пополнения казачества.
Во второй половине 18 столетия казачьи станицы простирались по левому берегу Терека от устья реки через Кизляр до кр. Моздока, построенной в 1763 г. Линия эта, имевшая более 200 в. протяжения, охранялась несколькими казачьими войсками, имевшими каждое свое особое внутреннее управление. Дельту Терека от моря до Кизляра занимало упомянутое выше терско-кизлярское войско. Выше Кизляра по течению Терека следовали три станицы или города терского семейного войска, образованного Петром Великим в 1724 г. из одной тысячи донских семейств. К ним примыкало гребенское войско, сидевшее по берегу Терека пятью большими станицами. Относительно времени возникновения этого войска существует несколько мнений. Большинство историков полагает, что оно основано около 1584—85 гг. донскими казаками. В конце царствования Ивана Грозного, именно в 1577 г. стольник Иван Мурашкин был послан с большим отрядом для укрощения и наказания донских казаков, разбойничавших на Волге. Спасаясь от преследования и казни, донцы бежали во все стороны, на Терек, Куму и Урал. Одна партия беглецов удалилась чрез прикавказские степи за Терек и Сунжу, водворилась там в соседстве с кумыками и чеченцами и положила основание вольному гребенскому войску.1 В смутное время к нему присоединилась часть казаков, принявших участие в бунте Заруцкого; в 1620 и 1658 гг. бежали с Дона на Терек казаки-раскольники, в 1698 г. мятежники-стрельцы. Кроме того, за Сунжею находили радушный прием и шайки разбойников, и одиночные бродяги всякого звания и происхождения. Внутренняя жизнь гребенцов, в период пребывания их за рубежом государства, остается до сих пор очень мало известною. Только в конце 17 столетия они перешли из-за Сунжи на правый берег Терека и поселились здесь пятью городками, или станицами: Курдюковской, Гладковской и Щедринской, к которым впоследствии присоединились еще Ново-Гладковская и Червленая. С этого времени начинается служба войска правительству. В 1711 г. оно приняло участие в походе против крымских татар, а в следующем году перешло на левую сторону Терека и разместилось в пяти станицах, которые сохранили доныне свои старые, указанные выше, названия.
Для заселения линии от крайней гребенской станицы до кр. Моздока была переведена в 1770 г. часть волгского казачьего войска, сидевшего на правом берегу Волги между Царицыном и Камышином. Переселенцы в числе 517 семейств образовали пять станиц и послужили ядром для сформирования моздокского казачьего полка.
Приобретения, сделанные Россией на Северном Кавказе по Кучук-Кайнарджийскому миру (1774 г.), вызвали открытое неудовольствие среди кабардинцев, взволнованных еще ранее построением кр. Моздока. Для обуздания их князь Потемкин, бывший в то время наместником и генерал-губернатором новороссийским, азовским и астраханским, нашел необходимым продолжить Кизляро-Моздокскую линию до устья р. Дона. Новая линия, названная Моздоко-Азовской, или Кавказской, была устроена в 1777 г. по проекту генерал-майора Якоби. Начинаясь при впадении р. Малки в Терек, она пересекла прикавказские степи в северо-западном направлении и оканчивалась у гор. Азова. Для образования станиц при десяти крепостях2, составлявших основание линии, была переведена на Кавказ остальная часть волгского войска и слободско-украинские казаки, обитавшие на р. Хопре. Войско заняло пять станиц от кр. Екатерининской до кр. Александровской, а хоперцы, образовавшие хоперский полк, остальное протяжение линии.
В 1782 г. последовало присоединение Крымского ханства и подвластного ему кубанского края. Для ограждения новой границы и защиты линии от черкесских набегов командовавший войсками на линии генерал-поручик Потемкин построил в 1784 г. на берегу Кубани три укрепления: Преградный стан, Прочный окоп (ныне станица) и Григориполис (ныне станица). В 1792 г. при генерал-аншефе Гудовиче, ряд укреплений был продолжен вниз по Кубани сооружением крепостей (ныне станиц) Кавказской и Усть-Лабинской и нескольких редутов. В том же году, в видах лучшего обеспечения границы от вторжений хищнических партий, на всем протяжении новой линии, от Воровсколесского редута вниз по правому берегу Кубани до Усть-Лабинской крепости, повелено было поселить донские полки, находившиеся в то время на трехлетней службе на Кавказской линии. Распоряжение это вызвало среди донцов сильное волнение, которое однако было подавлено: в 1794 г. ряд станиц обосновался на Кубани при укреплениях и редутах.
В том же 1794 г. все нижнее течение Кубани от кр. Усть-Лабинской до моря поступило под охрану черноморских казаков. Войско это ведет начало от запорожцев. После уничтожения в 1776 г. Запорожской сечи, часть казаков, в числе 5000 человек, бежала в Турцию, а остальные подчинились распоряжениям правительства и водворились на указанных им местах. В 1787 г. императрица Екатерина разрешила князю Потемкину сформировать из них «кош верных казаков», а в следующем году новое войско поселилось за днепровским лиманом со стороны Кинбурна и с отличием участвовало в турецкой войне. После заключения Ясского мира «верные казаки», наименованные черноморским войском, получили землю между Бугом и Днестром. Но не успели они еще окончательно устроиться на новых местах, как Высочайшими грамотами от 30 июня и 1 июля 1792 г. черноморскому войску были пожалованы для поселения полуостров Тамань и земли между Черным и Азовским морями, на р. Ее и до Усть-Лабинской крепости. К 1794 г. все черноморцы были уже на месте и расселились в сорока куренях. Берег Кубани в войсковых пределах охранялся казачьими постами и образовал черноморскую 1 кордонную линию. В 1795 г. в войске считалось не более 25000 душ, из них 17000 мужских. При такой малочисленности казаки не могли охранять надлежащим образом границу своих земель на I Кубани. Ввиду этого правительство признало необходимым увеличить состав войска Малороссийскими казаками из Полтавской и Черниговской губерний. Подобные переселения повторялись три раза (в 1809—11, 1821—25 и 1848 гг.) и дали Черноморью более 100000 д. об. пола.
Таким образом, к началу текущего столетия на всем протяжении Северного Кавказа от Кизляра до Бугаза владения наши охранялись от горских набегов беспрерывною линиею крепостей, редутов и станиц, занимавших левый берег Терека, правый берег Кубани и пространство между этими реками, К этому кордону примыкала линия, соединявшая Моздокскую крепость с Азовом. В 1802 г. казачье население всей линии, без Черноморья, состояло из 135°о мужчин и 12984 женщин.
Под защитою линии начали заселяться оседлыми земледельцами обширные прикавказские степи, служившие до тех пор кочевьями для ногайцев и зимними пастбищами для горских стад и табунов. Первые русские неказачьи поселения возникли в виде слободок при укреплениях на линии и состояли из отставных солдат, торговцев, ремесленников, чернорабочих и т.п. люда. Затем появились на Куме и ее притоках крестьянские села и слободы, образованные преимущественно однодворцами. К 1786 г. в таких поселениях считалось до 20000 душ муж. пола. Начало же правильной гражданской колонизации края относится ко времени открытия Кавказской губернии
(1785 г.), когда сделан был по всей России вызов желающих поселиться на Северном Кавказе, причем поселенцам давались земли по указанию местного начальства и денежное пособие от казны. Вместе с тем последовало разрешение раздавать земли большими участками в частную собственность. Таким образом, одновременно с правительственной колонизацией казенных земель, открылась частная колонизация посредством перевода помещиками своих крепостных крестьян на пожалованные земли. Дело заселения шло так успешно, что в 1802 г. русских жителей гражданского ведомства в Кавказской губернии считалось 73646 д. об. п.
Дальнейшая история линии заключается в упрочении ее посредством увеличения числа станиц, улучшении администрации и в постепенном выдвигании укреплений и станиц на неприятельскую территорию. Селения казенных крестьян, по мере надобности, перечислялись в казачье сословие и давали необходимый контингент для более тщательного надзора за кордоном. Для занятия новых линий и укрепления старых передвигались целиком или частью существовавшие уже казачьи станицы. В 1825 г., при Ермолове, было занято верхнее течение Кубани и заселено казаками хоперского и волгского полков. В управление графа Паскевича последовало разделение линии на несколько военных отделов, получивших особые названия: l) Черноморская линия — все протяжение правого берега Кубани в пределах земель черноморского войска; г) правый фланг — остальное протяжение линии но Кубани от границы Черноморья до укр. Хумаринского; 3) центр — от Хумаринского на Кубани до укр. Ардонского на Ардоне; 4) левый фланг — от укр. Ардонского до Каспийского моря.
В1832 г. совершилось преобразование управления казачьих полков, поселенных на линии. Выше было указано, что правый берег Терека охранялся несколькими войсками, имевшими каждое свое особое управление. В 1832 г. эти отдельные мелкие войска получили название полков, и все полки, занимавшие линию от Каспийского моря до границ Черномории, соединены в административном отношении в одно Кавказское линейное казачье войско под начальством особого наказного атамана. Черноморские казаки сохранили свое прежнее управление и своего отдельного атамана, подчинявшегося, впрочем, командующему войсками на Кавказской линии.
В1841 г. началось занятие станицами и укреплениями Лабинской линии, а в 1845 г. Сунженской. Обе эти линии имели очень важное значение в борьбе с кавказскими горцами. В том же 1845 г. (14 февраля) издано особое Положение об управлении Кавказского линейного войска.
При вступлении в должность главнокомандующего кавказскою армиею князя Барятинского расчленение линии на отделы было упрощено: все протяжение ее в пределах бассейна Кубани составило правый фланг, в бассейне Терека — левый фланг. Это был первый шаг к последовавшему вскоре затем более коренному преобразованию администрации территорий, занятых кавказскими казаками. В 1860 г. (19 ноября) черноморцы и шесть бригад линейцев образовали кубанское войско, все остальные линейцы — терское войско. Занятые же ими территории — бассейны Кубани и Терека — вошли в состав Кубанской и Терской областей.
В обзоре Кавказской войны упомянуто о великих заслугах, оказанных Кубанским казачьим войском при покорении западного Кавказа и заселении Закубанского края, покинутого черкесскими племенами.
По окончании долголетней борьбы с горцами, было признано своевременным приступить
к постепенному подчинению казачества общему гражданскому порядку управления. В 1868 г., в отмену существовавших до того правил, разрешено всем русским подданным неказачьего сословия приобретать в собственность существующие на войсковых городских и станичных землях дома и всякого рода строения на общем основании, не испрашивая на то согласия ни войскового начальства, ни городского или станичного общества. Вслед за тем (указами от 30 декабря 1869 г.) в Кубанской и Терской областях, состоявших до тех пор в военном ведомстве, введены общие гражданские учреждения и судебные уставы. Только строевая служба казаков и войсковое хозяйство оставлены в ведении военного начальства, во всех же других отношениях войсковое сословие подчинено гражданскому управлению.
Пятнадцать лет, протекших со времени этой реформы, изменившей коренным образом веками сложившийся быт казаков, показали с достаточной ясностью трудность, если не полную невозможность, согласования общих гражданских порядков с теми требованиями, которые предъявляются казачеству как к наследственно военному сословию, обязанному поголовною военною службою. В настоящее время управление Кубанскою и Терскою областями находится накануне реформы, имеющей целью устранить, по возможности, указанные неудобства.
В заключение этого очерка нелишне напомнить, что значительная доля заслуги в деле покорения Кавказа принадлежит казачеству. Оно положило начало русской колонизации Кавказского перешейка; под его защитою возникли города и селения на пустынных пространствах Северного Кавказа; о боевых заслугах кавказских казаков в рядах русской армии могут свидетельствовать не один только Кавказ, но также Турция, Персия и Средняя Азия.
Примечания
1. Название это производят от слова гребень, так как поселение казаков находилось у гребня Черных гор.
2. В позднейшее время из крепостей Георгиевской и Ставропольской возникли города Георгиевск и Ставрополь, крепости Екатерининская и Павловская ныне станицы. Большая часть остальных (кр. Александровская, Московская, Донская) ныне селения Ставропольской губернии.
Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет /
Под ред. проф. В.А.Шаповалова, проф. К.Э.Штайн. — Ставрополь:
Издательство Ставропольского государственного университета, 2007. — 1344 с. |
