Когда среди жителей Дагестана широко распространилось это религиозное учение, стало возможным проповедовать „хазават", Дагестан заволновался. Но первые восстания не имели большого успеха, пока во главе движения не стал лезгин из аварского племени по имени Шамиль. „Шамиль был человек ученый, набожный, проницательный, храбрый, мужественный, решительный и в то же время хороший наездник, стрелок, пловец, борец, бегун, одним словом — никто ни в чем не мог состязаться с ним", так описывает этого замечательного человека его сподвижник. И это совершенная правда.
Шамиль не только сумел воодушевить горцев на борьбу, он организовал их для нее. Он устроил правильный сбор налогов, ставил управителей (наибов; и судей, завел армию, даже снабжал отряды пушками. В течение 27 лет, от 1832 г. до 1859 г. лучшие русские генералы и лучшие войска ничего не могли поделать с Шамилем. Вскоре он оказался не только властелином восточного Кавказа, но поднял горцев западного Кавказа, и не раз русские войска неосторожно углубившись в горы, терпели настоящие поражения. Но в конце концов силы горцев были исчерпаны. Одно племя за другим, в жажде покоя, изменяло знаменитому имаму, тем более, что русские власти, испытав, что значит война в горах, стали действовать на горцев более мирными средствами.
В 1859 г. Шамиль, отступая с горстью верных мюридов все глубже в горы, заперся в ауле Гуниб в середине Дагестана, но окруженный русскими войсками должен был сдаться. Долго еще волновались отдельные племена, особенно в западном Кавказе, но когда, дабы усмирить горцев навсегда, их стали выселять из гор в равнину, большинство решило лучше уйти совсем, чем покориться. Сотни тысяч черкесов и абхазцев ушли с семьями в единоверную им Турцию, остальные переселились и примирились со своей участью. Теперь охотник, блуждая в горных лесах Западного Кавказа, часто натыкается на заросшие диким бурьяном покинутые черкесские сады. Старики еще помнят места, где когда-то стояли их родные аулы, и с грустью указывают их, вспоминая невозвратное прошлое.
